АЛЕКСАНДР САМОЙЛОВИЧ ФИГНЕР, 1787-1815, потомокъ древняго немецкаго рода
фигнеръ-фонъ-Рутмерсбахъ, сынъ Псковскаго вице-губернатора Самуила Самойловича,
получилъ образование во 2 Кадетскомъ корпусе и въ 1805 г. выпущенъ подпоручикомъ
въ артиллерии. Въ томъ же году онъ принялъ участие въ англо-русской экспедиции
въ Средиземное море и во время пребывания въ Италии прекрасно изучилъ итальянский
языкъ, что впоследствии очень ему пригодилось. Въ 1810 г. фигнеръ участвовалъ
въ Турецкой войне и за штурмъ Рущука заслужилъ Георгия 4 степени. После
этой войны онъ вышелъ въ отставку и получилъ место городничаго въ одномъ изъ
городовъ Тамбовской губернии, но въ 1812 г. вернулся на военную службу штабсъ-капитаномъ
артиллерии. За отличие въ деле при р. Строгани фигнеръ былъ произведенъ въ
капитаны. Со взятием Москвы началась его партизанская деятельность. Видя въ
Наполеоне источникъ бедъ, обрушившихся на Pocciю, онъ задумалъ убить его и,
съ разрешения Кутузова, отправился въ Москву, переодетый крестьяниномъ. Не
достигнувъ своей главной цели, Фигнеръ сделалъ все-таки много вреда неприятелю:
образовал изъ оставшихся въ городе обывателей отрядъ и съ его помощью убивалъ
по ночамъ попадавшихся навстречу французовъ. По возвращении въ главную квартиру
Фигнеръ, вместе съ Давыдовымъ и Сеславинымъ, получилъ поручение развить партизанския
действия на сообщенияхъ непртятеля. Получивъ отрядъ изъ 600 кавалеристовъ
и казаковъ, Фигнеръ сталъ производить набеги на тылъ французской армии: неожиданно
налеталъ на неприятеля, разбивалъ партии фуражировъ, сжигалъ обозы. Пренебрегая
жизнью, онъ выполнялъ самыя опасныя поручения, руководилъ самыми рискованными
предприятиями. Голова его была оценена Наполеономъ. Неоднократно Фигнера окружали
французы, но каждый разъ ему удавалось избежать опасности. За свои подвиги
онъ былъ произведенъ въ подполковники и получилъ 7/т. рублей; ему было разрешено
попросить особенной милости, и онъ выхлопоталъ освобождение отъ суда и взыскания
своего тестя, Псковскаго вице-губернатора Бибикова. Въ 1815 г. Фигнеръ продолжалъ
свою деятельность: во время осады Данцига онъ, подъ видомъ ограбленнаго казаками
итальянца, проникъ въ городъ, былъ схваченъ, два месяца просиделъ въ тюрьме,
но сумелъ оправдаться и даже приобрелъ такое доверие коменданта, что былъ
отправленъ къ Наполеону съ депешами, которыя и доставилъ своему начальству,
за что былъ произведенъ въ полковники. Составивъ изъ Наполеоновскихъ дезертировъ,
преимущественно испанцевъ, немецкихъ волонтеровъ и русскихъ гусаръ и казаковъ
отрядъ, названный имъ "леггономъ мести", Фигнеръ продолжалъ свои
губительные набеги. Но онъ былъ не только отважнымъ, доходившимъ до безумной
дерзости, начальникомъ партизанскаго отряда, но и искуснымъ, предприимчивымъ
разведчикомъ: часто отправлялся онъ въ одиночные поиски со своимъ духовымъ
ружьемъ, въ виде палки, переодетый то дровосекомъ, то крестьяниномъ, то помещикомъ-охотникомъ,
старался подвергнуться задержанию и высмотреть силы и расположение неприятеля.
Несмотря на это, Фигнеръ погибъ вследствие своей оплошности: не веря, что
Наполеонъ изменилъ свое движение и перешелъ въ наступление, онъ позволилъ
себя окружить и припереть къ Эльбе. Не погибшие во время отчаяннаго боя утонули
въ водахъ Эльбы, въ томъ числе, вероятно, и самъ Фигнеръ: его саблю нашли
потомъ на берегу реки. Деятельность Фигнера въ 1812 и 1813 гг. была исключительная,
ею онъ заслужилъ удивление современниковъ. Такъ, Кутузовъ писалъ о немъ своей
жене: "Погляди на него пристально, это-человекъ необыкновенный; я этакой
высокой души еще не видалъ, онъ фанатикъ въ храбрости и патриотизме, и Богъ
знаетъ, чего онъ не предприметъ". По свидетельству партизана-поэта Давыдова,
Фигнеръ отличался духомъ непоколебимымъ въ опасностяхъ, безпредельными отважностью
и предприимчивостью, сверхъестественной сметливостью, тонкимъ и проницательнымъ
умомъ, замечательной личной храбростью, но, какъ человекъ, былъ очень непривлекателенъ:
"безнравственность, безсовестность, плутни самыя низкие, варварство самое
ужасное" превышали его хорошие качества. Другие современники, однако,
находили въ немъ черты рыцарскаго благородства и великодушия и истинную религиозностъ,
а не лицемерие.
(Съ миниатюры изъ собрания Великаго Князя Николая Михаиловича.)