Главная      Статьи

В. Г. фон Рихтер "Собрание трудов по русской военной медалистике и истории", Париж, 1972 г.

Партизан В. А. Прендель и медаль за лейпцигскую победу

стр. 308 - 314.

В «Собрании Русских медалей», изданном по Высочайшему повелению Археографической комиссией в 1840 году, за № 298 описана овальная серебряная медаль с ушком, раздававшаяся для награды воинов за победу при Лейпциге в 1813 году.

Вероятно, вслед за этим источником повторили аналогичное описание и авторы популярных изданий о нумизматических памятниках Отечественной войны 1812 года и кампаний 1813-15 гг., В. А. Ашик и М. М. Холодковский. Однако ни в одном из этих источников не указано: где, кем и когда эта медаль была чеканена, кем, почему и когда она была пожалована?

Размеры этой овальной медали — 30 мм. х 26 мм., на ее лицевой стороне изображены четыре щита, обвитые дубово-лавровыми ветвями, с гербами России, Австрии, Пруссии и Швеции, водруженные над частью земного шара, сверху по-латыни надпись «всякому свое», внизу, под обрезом, дата «1813», справа — инициал берлинского придворного медальера Д. Ф. Лооса (1735-1819). На оборотной стороне медали — надпись на иудейском языке « Иегова », в треугольнике с лучами, ниже — четырехстрочная надпись, смысл которой « Крепость наша — Бог ».

В труде полковника Г. фон Гейдена о знаках отличий, (изданном в 1897 году, в Мейнингене), за № 561, об этой медали сказано, что она жаловалась немецкими патриотическими обществами за выдающиеся заслуги в память победы при Лейпциге в 1813 году, освободившей Германию от чужеземного ига.

Следовательно имеются ответы на все вопросы, кроме одного: Кто же из русских воинов носил эту медаль и почему? Нам известны исторические примеры из этой же эпохи, когда русские военноначальники, за личное (и вверенных им войск) благожелательное отношение к населению занятых областей, получали персональные, не для ношения, медали, а именно: Барклай-де Толли от г. Варшавы в 1815 году, граф Воронцов и генералы Каблуков и Алексеев от г. Вузье, во Франции, в 1818 г. и т. д.

Последняя загадка об этой медали была разрешена при чтении краткой биографии несправедливо забытого лихого партизана и прототипа офицера разведывательной службы. Виктора Антоновича Пренделя, скончавшегося в Киеве в 1852 году в чине генерал- майора, в 86- летнем возрасте. В указе об его отставке, после перечисления многочисленных российских и иностранных орденов, значатся и три серебряные медали: за Отечественную войну 1812 г., за ПОБЕДУ ПРИ ЛЕЙПЦИГЕ в 1813 году и за взятие Парижа 1814 года. Достоверность биографии В. А. Пренделя не подлежит сомнению, ибо она была напечатана в русской официозной газете, за подписью полковника Генерального Штаба Саковича, знавшего лично генерала Пренделя (как и редактор «Русского Инвалида» полковник Ген. Штаба Лебедев III), основанием для статьи послужили официальные документы, но особого внимания заслуживает следующая выдержка из его некролога : « ...были также и недоброжелатели у Пренделя, и прежде остался он в забвении до такой степени, что даже на светлых страницах новейшей отечественной истории имя удалого партизана почти не встречается... » Тут невольно припоминаются обвинения в « самохвальстве», брошенные по адресу партизан 1812 года некоторыми литераторами (см. А. Шика «Денис Давыдов » стр. 79), в частности мнение Бестужева, что Денис Давыдов — «более выписал, чем вырубил, себе славу храбреца» и характеристика гр. П. Д. Киселева того же Давыдова: «он оказал услугу не столько личными подвигами, как мыслью, которая породила систему партизанов: (Шик. стр. 80). Ознакомившись с биографией Пренделя, не придем ли к заключению, что «мысль о системе партизанов» возникла в русской армии не у Давыдова и ранее 1812 года...

Виктор Антонович Прендель родился в Тироле, в 1766 г. и происходил из старинного дворянского рода. С малых лет проявлял он склонность к охоте и приключениям, скитаясь по горам; 12-ти лет он убил медведя. Вскоре эта привольная жизнь изменилась, он был отдан в монастырь, готовивший миссионеров. Там он фундаментально изучил, кроме родного немецкого, латинский, венгерский, французский и итальянский языки и без труда мог изъясняться и писать по-русски, польски и английски. Не будучи в состоянии смирить свой характер, Прендель скрывается из монастыря, пробирается пешком к родственникам в Триест, а оттуда — в Венецию, где поступает в банк. Его выдающиеся способности скоро оцениваются хозяином, и он посылает его в долгое путешествие по Европе, в роли руководителя своего сына, а после возвращения путешественников домой, — предлагает Пренделю руку своей дочери, но последний отказывается. Уже в Турине он сдает свой университетский экзамен. Подготовив себя столь солидным образом к жизни, Прендель вступает добровольцем в тирольские стрелки, где производится в офицеры, с переводом в гусарский, князя Шварценберга полк, с которым участвует в войне против французских революционных войск. Тяжело раненного Пренделя французы берут в плен и содержат его сначала в Париже, а потом в Лионе, где он не раз видел работу гильотины. В нем возникает «презрение к французской нации», он убегает из плена и возвращается в свой полк. В кампанию 1799 года в Италии, как выдающийся кавалерийский офицер, он становится известным Суворову и часто встречается с русскими войсками, в частности — с казаками, исподволь «утрачивая уважение к австрийской армии», ибо ему «наскучило всегда с нею отступать и всегда быть битым», и он начинает «в казаках видеть первых солдат в мире, лишь бы уметь с ними ладить и употреблять со смыслом». Его хлопоты о переводе в русскую армию увенчиваются успехом лишь в 1804 году, когда, 18-го октября, он с чином штабс- ротмистра зачисляется в Черниговский драгунский полк. Уже состоя «для особых поручений» при Кутузове во время Аустерлицкого сражения в 1805 году, Прендель командует ПАРТИЗАНСКИМ ОТРЯДОМ из 100 гусар и 150 казаков и «в тылу французской армии берет в плен 60 офицеров и чиновников, 260 солдат, истребляет обозы 7 пехотных, 4 кавалерийских полков и личные обозные повозки 7 генералов». За эти «ПАРТИЗАНСКИЕ ДЕЙСТВИЯ» Прендель награждается сразу орденом св. Владимира 4-й степени и производится в капитаны. Следовательно, «мысль, зародившая систему партизанов» не только зародилась, но и осуществилась не в 1812 году и не у Давыдова.

В 1806 году Прендель уже на турецкой границе, состоя при генерале Мелиссино, в 1807 году он числится при Гл. Квартире, на р. Нарев, откуда посылается в Галицию, где он остается до заключения Тильзитского мира. В 1809 году Прендель состоит адъютантом князя Голицына, командира вспомогательного корпуса в Австрии, в 1810 г. числится при нашем после в Вене гр. Шувалове, в том же году за отличие по службе производится в майоры с переводом в Харьковский драгунский полк и назначением адъютантом к генералу Дохтурову, в Дубно. В сентябре туда прибыл нарочный курьер с Высочайшим повелением майору Пренделю, «под видом» адъютанта генерала Ханыкова, (бывшего посланником при Саксонском Дворе, в Дрездене), состоять при Главной Квартире Императора Наполеона, где, однако, он вскоре был заменен полковником Чернышевым (будущим Светлейшим Князем) и уже «под чужим видом», во исполнение той же Высочайшей инструкции, отправился на разведку в Италию, Голландию и Германию.

Лишь в 1812 году, уже под Смоленск, вернулся Прендель в Россию и под командой генерала Винцингероде, принял участие в сражениях. Затем он назначается в распоряжение Главнокомандующего и «до окончательного изгнания неприятеля из пределов России» начальствует над партизанским отрядом. 12 сентября того же 1812 года «ЗА ОТЛИЧИЕ В ПАРТИЗАНСКИХ ДЕЛАХ» Прендель производится в подполковники, а согласно его послужному списку он действовал в тылу НЕПРИЯТЕЛЯ ВО ВРЕМЯ ЗАНЯТИЯ ИМ МОСКВЫ и «захватил несколько курьеров, 2.000 нижних чинов, вредил обозам и делал из них добычу», действуя между Можайском и Гжатском.

Будучи опять под командою генерала Винцингероде, за отличие в бою под Калишем Прендель производится в полковники. В феврале 1813 г. он переправился через Одер с 350 казаками и, следуя за французским корпусом Ренье к Дрездену, захватил несколько сот в плен и полевой лазарет с 400 коней. Переплыв затем Эльбу, он вторгается в Дрезден и выделяет часть своих казаков, для эскортирования Великой Кн. Марии Павловны, направлявшейся в Богемию. До Люценского сражения, когда Прендель получил орден св. Владимира 3 ст., он действует с двумя казачьими полками против корпуса короля Итальянского и берет в плен 30 офицеров и 70 нижних чинов. Затем он опять в тылу противника и ко дню заключения перемирия, 4 июля, его добыча пленными заключается в 7 курьерах и 900 нижних чинах. В августе, после окончания перемирия, Прендель подчиняется шведскому наследному принцу и продолжает рыскать по тылам противника, захватывает 40 офицеров и 263 нижних чина. Во время боя при Денневице он берет в плен, опять же в тылу французов, 7 офицеров, 900 нижних чинов, пушку, 3 зарядных ящика и истребляет много обозов. Переправившись снова через Эльбу, все с теми же двумя казачьими полками он сбивает врага с позиции и с тыла прокрадывается в Лейпциг. До знаменитой «битвы народов» он полонит 9 офицеров и 223 нижних чина, а во время сражения ему поручено наблюдение за дорогами из крепостей Торгау и Виттенберг, и он берет в плен еще 7 офицеров и 800 нижних чинов и истребляет обозы.

У зятя Пренделя, полковника А.О.Ч., сохранялась своеобразная печать, о которой мог бы мечтать любой музей, употреблявшаяся Пренделем в то время. Когда им захватывались неприятельские курьеры, он, конечно, отбирал у них все документы и депеши, наиболее важные посылались в свои штабы, а все малоценные с теми же курьерами он отсылал обратно неприятелю, приложив к ним печать с надписью на немецком языке: «Привиллегированная казачья почтоваяконтора». Тогда же за «голову» Пренделя французы назначили крупную сумму денег. Такой «чести», кажется, не был удостоен ни один из наших партизан. За все эти действия в период Лейпцигской битвы Прендель был награжден орденом св. Анны 2 ст. с алмазами, шведы дали ему орден Северного Меча 2 степени, а пруссаки орден Красного Орла. Сейчас же после Лейпцигской победы Император Александр I лично назначил Пренделя комендантом этого города, в должности коего он пребывал до 1816 г. Однако он участвовал во взятии Парижа в 1814 г., куда, по словам некролога, он был заранее послан, переодетый евреем.

Благодарные жители Лейпцига и Альтенбурга, совместно с их патриотическими «бундами», вручили своему коменданту В.А. Пренделю диплом почетного гражданства и вышеупомянутую медаль в память Лейпцигского сражения, занесенную в послужной список и носимую Пренделем с согласия, хорошо его знавшего Императора Александра I. А на могиле умершего в Лейпциге малолетнего сына Пренделя, жителями был построен памятник. За заботы Пренделя об оставленных в Лейпциге французами 51.000 раненых и пленных (23 генерала, 700 офицеров и 19.000 нижних чинов), впоследствии французское правительство наградило Пренделя командорским крестом Почетного Легиона, а Саксонское и Баварское — орденами за гражд. услуги.

От 1816 до 1819 г. Прендель был комендантом саксонских военных дорог, после чего, с переводом в Киевский драгунский полк, вернулся в Россию и назначен офицером для особых поручений при командующем 1-й армией генерале Сакене, в Киеве. В том же году ему Высочайше жалуются 2.000 десятин земли, в 1828 году — орден св. Георгия 4-й степ, за 25-летнюю службу в офицерских чинах (в русской армии), в 1834 г. — снова политическая командировка в Галицию, за которую он произведен в генерал-майоры и в 1835 г. Прендель выходит в отставку с мундиром и полной пенсией и поселяется в Киеве.

Оглядываясь на служебное поприще Пренделя, мы можем отметить его непрерывную штабную деятельность с частыми ответственными командировками заграницу или в роли офицера-разведчика, или с дипломатическими задачами. Строевая же его служба выразилась лишь в командовании партизан­скими отрядами, силою до бригады. Он не командовал ни эскадроном, ни полком, т. е. не поднимался по нормальной иерархической лестнице каждого русского офицера. Биограф указывает, что Прендель и не мог идти указанным путем, ибо он «чрезвычайно любил свою родину — Тироль и никогда не присягнул России», но когда немецкое историческое общество покусилось купить его мемуары для их опубликования, Прендель ответил: «Жизнь и сведения мои принадлежат моим Царям-благодетелям и России, моему второму Отечеству, где живу и намерен умереть».

Эти веденные Пренделем записки, указывает его биограф, были переданы им также жившему в Киеве инженер генерал-майору Ф. — с прибавлением: «Авось будут напечатаны...», но слава о нем заглохла. «Из всех наших партизан», говорит далее полковник Сакович, — «глухая молва об удали и отваге Фигнера и Пренделя, более чем о прочих, — перешла в предание...» ибо этот скромный старец постоянно уклонялся от рассказов о себе и много унес он с собою в могилу».

Ещё о партизане В. А. Пренделе.

Издающаяся в восточном секторе Берлина просоветская газета «Neues Deutschland » от 17 октября с. г., напечатала статью, озаглавленную «Документы народной освободительной войны», имеющую целью описать открытую в Лейпциге выставку в память 140-летия «Битвы народов», имевшей место под стенами этого города в 1813 году. На самом деле лейтмотивом этой статьи была пропаганда идеи «о силе немецко-русской приязни». Посередине текста помещено изображение «Русской церкви в память Лейпцигской битвы», освященной к 100-летию «Битвы народов».

Повторяя слова директора Лейпцигского Исторического Музея, сказанные на открытии выставки, автор статьи указывает еще на другую ее цель: « Обнаружение лжи, распространенной в интересах юнкеров (крупных землевладельцев. В.Р.) и монополистов об этой битве» и на обязанность «указать на помощь, оказанную нам (немцам. В.Р.) — русским народом». В подтверждение приводятся слова генерала Нейдгардта фон Гнейзенау (известного стратега, генерал-квартирмейстера фельдмаршала Блюхера. В.Р.): «Без выдающегося духа русского народа, без его ненависти к иноземцу-притеснителю — весь цивилизованный свет оказался бы под деспотизмом разнузданного тирана» (то есть, Наполеона. В. Р.).

Оставив в стороне пропагандную сторону статьи, обратимся к воспоминаниям о В. А. Пренделе, деятельности которого уделена особая «глава» под заглавием «Русский комендант города». Автор пишет: «38.000 раненых было в Лейпциге, (при населении в 32.600 человек), которых должен был приютить город; это была тяжелая задача. Надо еще прибавить заботу о гарнизоне, устранение повреждений, причинен­ных сражением, восстановление порядка и общественной жизни. В то время комендантом города был русский полковник, который заботился обо всех и обо всем». Прендель быстро все наладил, а когда он покинул эту должность, 11 ноября 1814 года, жители Лейпцига избрали его своим почетным гражданином, с поднесением ему «Лейпцигской овальной медали » и провожали его со слезами на глазах»....

И тут же автор статьи воспроизводит один из энергичных приказов Пренделя, расклеенный на городских стенах 14/26 октября 1813 г. и напечатанный готическим шрифтом, в котором он угрожает неповинующимся штрафом в 10 талеров, вносимым в Госпитальную кассу под ответственностью г. Полицей- Президента.

Не подлежит сомнению, прибавим от себя, что полковник русской службы, В. А. Прендель, был не только выдающимся забытым партизаном, но и талантливым организатором, заботливым «отцом города (чужого)». Император Александр I, в данном случае, в выборе не ошибся.