Граф ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ РУМЯНЦЕВ-ЗАДУНАЙСКИЙ, 1725-1796, родился въ 1725
году отъ брака денщика Петра I Александра Ивановича Румянцева съ графиней
Марьей Андреевной Матвеевой. Петръ I, устроивший свадьбу Румянцева съ своей
легкомысленной и изменявшей ему любовницей, Матвеевой, выказывалъ и после
этого брака большое расположете къ молодой Румянцевой. П. А. Румянцевъ, по
преданию, сынъ Великаго преобразователя России, увиделъ светъ въ Молдавскомъ
селе Строенцахъ въ то время, когда мать его ехала навстречу мужу, долгое время
бывшему въ отсутствии, въ Константинополе; Екатерина I была его крестной матерью.
Записанный въ 1731 г. въ полкъ, Румянцевъ въ 1740 г. былъ отправленъ въ качестве
дворянина при посольстве въ Берлинъ "для приобретения навыка по дипломатической
части"; но молодой человекъ настаивалъ, что ,,у него къ гражданскому
чину и обучение) оному весьма склонности нетъ", и отличался такими "мотовствомъ
и леностью, что посланникъ Бракель поспешилъ отъ него отделаться. Помещенный
въ 1740 г. въ Шляхетный корпусъ, Румянцевъ и тамъ не ужился и поступилъ на
действительную военную службу, въ которой уже черезъ 4 года достигъ чина полковника.
Въ Семилетней войне онъ участвовалъ въ чине генералъ-майора (съ 25 Декабря
1755 г.), командуя отдельнымъ корпусомъ, и при Гроссъ-Эгерсдорфе решилъ победу
въ пользу русскихъ и взялъ Кольбергъ. Получивъ отъ Елисаветы чинъ генералъ-поручика
(5 Января 1758 г.) и орденъ Александра Невскаго (18 Августа 1759 г.), Румянцевъ
сделался любимцемъ ея преемника, который пожаловалъ его въ генералъ - аншефы
и кавалеры орденовъ св. Анны 1 ст. и Андрея Первозваннаго и предполагалъ
сделать главнокомандующимъ въ задуманной имъ войне противъ Дании. Екатерина
II, желая воспользоваться талантами Румянцева, поспешила разубедить его въ
томъ, что "бывший его фавёръ ему въ порокъ служить будетъ". Въ 1764
г. Румянцевъ былъ назначенъ генералъ-губернаторомъ Малороссии и въ течение
30 летъ былъ деятельнымъ помощникомъ Екатерины въ проведении реформъ, имевшихъ
целью искоренить украинский сепаратизм эту "сокровенную ненависть тамошняго
народа противъ здешняго (великороссийскаго)".
Въ начале Турецкой войны Румянцевъ былъ назначенъ
начальникомъ второй армии, служившей для оборонительныхъ целей. Недовольная
медлительностью князя Голицына, Екатерина, въ Августе 1769 г. назначила главнокомандующимъ
Румянцева. Перейдя въ Мае 1770 года Днестръ, Румянцевъ долженъ былъ вести
кампанию въ крайне неблагоприятныхъ условияхъ, съ силами въ несколько разъ
меньшими неприятельскихъ, въ мало изученной стране, при недостатке въ провианте
и при свирепствовавшей чуме. " Стараюсь", писалъ Румянцевъ Екатерине,
"въ непрхятеля вложить больше мыслей, чемъ суть прямыя мои силы, и прикрывать
недостатокъ оныхъ видомъ наступательныхъ действий". Эта тактика доставила
Румянцеву две знаменитыя победы при Ларге (7 июля) и при Кагуле (21 июля),
за которыя онъ получилъ Фельдмаршалъский жезлъ и ленту св. Георгия 1-й
ст.; при Кучукъ-Кайнарджийскомъ мире Румянцевъ получилъ титулъ "Задунайскаго"
и алмазами украшенные Фелъдмаршалъский жезлъ, шпагу, лавровый венокъ, масличную
ветвь и бриллиантовые знаки ордена св. Андрея; въ честь его была выбита
медаль съ его изображением; "для увеселения его" ему были пожалованы
3000 душъ, 100/т. рублей, серебряный сервизъ и картины. По возвращении въ
Малороссии, Фельдмаршалъ продолжалъ пользоваться милостями Императрицы: въ
1782 г. получилъ орденъ Владимира 1-й ст., въ 1784 г. былъ пожалованъ
въ подполковники Конной гвардии; во вторую Турецкую войну Румянцева не решались
прямо обойти, но поручали ему только номинально руководительство армиями.
Екатерина, называя его въ глаза "обожаемымъ Велизариемъ", за глаза
выражала желание его сбыть, находя "пребывание его въ армии вреднымъ
ея деламъ".
Румянцевъ пережилъ Екатерину однимъ месяцемъ: 4 Декабря 1796 г. онъ былъ пораженъ
ударомъ, отъ котораго скончался 8 Декабря въ своемъ Малороссийскомъ имении
Тамани; погребенъ въ Великой церкви Kиeвo-Печерской лавры.
Граф Румянцевъ пользовался репутацией великаго полководца. Фридрихъ II говорилъ
своимъ генераламъ: "Остерегайтесь, сколь возможно, этой собаки - Румянцева,
прочие для насъ не опасны"; передъ второй Турецкой войной турецкие шпионы
разузнавали, живъ ли Румянцевъ. Онъ обладалъ необыкновенной "военной
поворотливостью", сообразительностью и энергией, и среди войска пользовался
громаднымъ авторитетомъ въ качестве "прямого солдата", подвергавшагося
всемъ опасностямъ сражения. Одинъ его окрикъ: "Стой, ребята" могъ
остановить смятые неприятелемъ ряды солдатъ. Онъ обладалъ "быстрейшимъ
бегомъ мыслей и даромъ слова пространнейшимъ", "законы отечественные
зналъ совершенно", самъ читалъ все бумаги и имелъ репутацию человека,
который всегда ,,сумеетъ отписаться". Панегиристы находили въ немъ, при
"храбрости Ахилла", и "добродетели Энея"; но безпристрастные
люди утверждали, что, будучи "великим полководцемъ", онъ былъ "малый
душою", завистливый, гордый, скупой и вообще порочный человекъ. Вообще
граф Румянцевъ былъ крупной фигурой, историческою личностью и имелъ некоторое
сходство съ монархомъ, покровительствовавшимъ его матери. И въ Петре I, и
въ Румянцеве были таланты правителя и полководца, личная храбрость и любовь
къ просвещению. Подобно Петру, Румянцевъ преклонялся передъ иноземными наукой
и военнымъ искусствомъ. Ни Петръ, ни Румянцевъ не обладали "добродетелями
Энея", чистотою нравовъ и привязанностью къ семье. Подобно Петру, Румянцевъ
былъ "огненный" юноша, желавший развернуть во всю ширь молодецкую
удаль въ кутежахъ и безчинствахъ ,,съ солдатами, лакеями и другими бездельными
людьми", съ тою лишь разницею, что все преклонялись передъ "потехами"
монарха, а у подданнаго это считалось "наимерзостнейшими шалостями",
за который онъ долженъ былъ отвечать передъ какимъ-нибудь посланникомъ Бракеломъ.
Послушный родителямъ, какъ все люди стараго воспитания, П. А. Румянцевъ, подобно
Петру, забросилъ свою "покорную и верную" жену и былъ до крайности
равнодушенъ къ детямъ.
(Съ портрета, принадлежащаго П. Н. Синайскому, въ С.-Петербурге.)